Режиссер Андрей ЗВЯГИНЦЕВ: Край земли для фильма я нашел в Молдавии

Полнометражный дебют Звягинцева «Возвращение» собрал все главные призы на 60-м юбилейном Венецианском фестивале. Повторится ли чудо со вторым фильмом молодого режиссера, участвующего в конкурсе 60-го юбилейного Каннского фестиваля, станет известно ближе к концу этого мероприятия. Пока ясно только одно: Запад ждет от российского кино именно такого зрелища - раздумчивого, серьезного, многозначительного, полного религиозной символики и как-то изнурительно, безнадежно прекрасного.

Тарантино не безнадежен

- Я не буду просить вас объяснить что-то в вашей картине.

- Большое вам за это спасибо. Объяснять что-то - просто не режиссерское дело.

- Как вы с вашей картиной, сделанной в традициях высокоморального философского кино, ощущаете себя в одном каннском конкурсе, скажем, с очередным свершением циничного и «бездуховного» Тарантино?

- Не нам судить, кто духовен, а кто нет. Все мы, как слепые котята, ищем свой путь. Что же касается конкурса, то для меня важно уже то, что фильм отмечен, поскольку он туда попал. А это, я думаю, достаточно трудно.

- Обладателю двух венецианских «Львов» это нетрудно.

- Может быть, но, думаю, дело не только во «Львах». Надеюсь, что новая картина сама говорит за себя. А компания режиссеров, в которую попал и я, очень хорошая. Я не видел ни одной картины из представленных в конкурсе, хотя знаю, что в Интернете можно увидеть и Финчера, и Тарантино.

- Да, в «тряпочном» исполнении...

- В некоторых случаях судить о фильме можно и по «тряпке». Как и о качестве литературы, даже если она напечатана на туалетной бумаге. В общем, компания хорошая, и, конечно же, огромная радость - попасть в конкурс юбилейного фестиваля. Мне, кстати, с этим везет - Венецианский тоже был 60-м юбилейным.

«Пипл схавает?»

- Ваш дебют «Возвращение» имел столь глобальный успех, что в отношении вас всегда поговаривали о «комплексе второго фильма».

- Я по образованию театральный актер, а в театре есть такая примета: второй спектакль - всегда провальный. Эту примету перенесли и на кино. Но я убедился в том, что все это - суеверия. Стоит только взяться за дело и начать работать, как все суеверия и страхи отступают.

- Но выбор проекта был долгим?

- Нет. Просто я имел «полезный» опыт свадебного генерала или, точнее, пажа, следующего за шлейфом невесты на ее свадьбе. Невеста - это мой фильм «Возвращение». После премьеры в Венеции я год сопровождал его по странам и весям. Больше этого делать не хочу. Потому что это ничего не дает ни фильму, ни мне.

- Ну как же? Туризм все-таки.

- Дурацкий туризм. Лучше за свои, но честно и отдохнув. Я видел только собственный багаж, таможенников, турникеты, самолеты и прочее.

- После Венеции вас завалили предложениями крупные продюсеры. Говорили, что Дино Ди Лаурентис предлагал экранизировать Томаса Манна.

- Томас Манн и какие-то другие проекты были и остаются моими собственными идеями. Никаких конкретных предложений не было. Разговоры были «вообще»: давайте сделаем следующий фильм вместе. Наиболее конкретным было предложение продюсера «Возвращения» Дмитрия Лесневского.

- По картинке и по языку «Изгнание» - абсолютно европейская продукция. Вы сознательно ориентировались на мирового зрителя?

- Я не люблю слово «продукция». «Продукт» - это что-то, не имеющее отношения к искусству, творчеству, художественной образности. И никакой «ориентации» с моей стороны тоже не было. Я делал кино так, как считал нужным. Таким, каким, по-моему, оно должно быть.

- То есть вы не сидели с калькулятором, с логарифмической линейкой и не вычисляли, как бы понравиться каннской аудитории?

- Нет, не сидел. Нет ничего ужаснее, когда режиссер делает свой фильм в расчете на то, что, как некоторые говорят, «пипл схавает».

В жанрах не ориентируюсь

- Где вы снимали эти невиданной красоты виды?

- Всю городскую жизнь - в Бельгии и на севере Франции. Овраги, холмы, ручейки, одинокие деревья, овцы - это Молдавия. Для меня это стало образом края земли. Когда главный герой Алекс идет по холму над обрывом - он словно идет по краю мира. Мы не сразу нашли эту натуру. Поиски начали аж с Сардинии. Но, к счастью, Италии мы предпочли Молдавию. Строительство съемочных объектов на Сардинии влетело бы нам в копеечку. Мы ведь возводили декорации: дом, церковь, мост и железнодорожную станцию.

- Как вы определите жанр новой картины?

- Я воздержусь от определений. Я человек неосведомленный и невежественный (смеется). В жанрах с трудом ориентируюсь. Пусть кинокритики с этим разбираются. Вам за это деньги платят.

- В таком случае это притча.

- Возможно, что и так. Одно могу сказать, уж точно не комедия.

- Как вы относитесь к тому, что придется соревноваться с новым фильмом Александра Сокурова?

- Я не отношусь к конкурсу в Каннах, как к соревнованию. На Земле места под солнцем хватит всем.

О ЧЕМ ЛЕНТА

Действие происходит не в каком-то конкретном месте в конкретное время, а везде и всегда. Алекс (Константин Лавроненко, игравший Отца в «Возвращении») и Вера (шведская актриса Мария Бонневи) являют собой не столько людей из плоти и крови, сколько материализацию идей Мужского и Женского. Воплощая в себе загадку вечной женственности, Вера однажды заявит Алексу, что беременна не от него. Воплощающий грубое мужское начало Алекс в ответ на это преисполнится злом. Хотя, конечно, он любит Веру, но не божественной, а несовершенной человеческой любовью, а значит, мучает ее своим непониманием. Развязка будет мучительной и печальной, навевающей на зрителей философское настроение.